Балак

Рут, Балак и семнадцатое тамуза.

Свой комментарий, объясняющий хитросплетение страха Балака с «проклятиями-благословениями Бильама», рав Моше Вольсфон начинает с параллели трехсот шестидесяти пяти запретов Торы дням солнечного года[1]. Основополагающий день – Семнадцатое тамуза связан с сорока двумя[2] жертвоприношениями Балака/Бильама, пытавшимися «доказать» Вс-вышнему «ненужность» евреев, которые именно в этот день прекратят свою работу в Первом Храме (одна из пяти причин поста 17 тамуза – прекращение корбан тамид перед разрушением Первого Храма). Но дополнительное значение этого дня, «открывающего» три тяжелых недели, именно в этот день, 17 тамуза, было решение о возможности хупы Рут и Боаза, и зачатие Оведа, отца Ишая, отца Давида (Хатам Софер). И, конечно же, запрет, связанный с этим днем, «не войдет моавитянин и аммонитянин в общину Вс-вышнего» (Бе-мидбар, 23:4).

Весь этот «клубок сюжетов», связывающий воедино золотого тельца (Галут, сокрытие), высвобождение высочайшей «искры святости» – моавитянки Рут и попытку Балака/Бильама уничтожить Израиль – развязывается, если вспомнить о происхождении души Машиаха – «гнездо Птицы-ципор» (книга «Зогар» связывает это название со «сладчайшим соловьем» Создателя – царем Давидом). «Балак, сын Ципор (Птицы) царь Моава в ту пору» – именно в тот судьбоносный день. И страх Балака, объясняет рав Вольфсон, это страх высвобождения из моавского плена силы Машиаха, которая уничтожит Галут – основу существования Амалека (величайшего духовного паразита (Биль) Ам – (Ба) Лак. Клипа Амалека, сильнейшая из клипот (препятствий), связывается мудрецами с орла – тем, что обрезается во время брит-милы. Таким образом сорок два жертвенника и нешуточные усилия Балака с Бильамом, это попытка предотвратить рождение Машиаха, «Балак [гей] сын Ципор» вне рамок Галута. Но именно Семнадцатого Тамуза решится, естественно положительно, судьба Давида, будет зачат его дед – Овед. Рут, абсолютно очищенная от клипы Амалека, войдет под хупу с Боазом. И восемь (надмирность) войдет в наш мир (шесть и семь).

Как пишет об этом ребе из Комарно: «и он сидит против меня» (Бе-мидбар, 22:5) как посаженный отец (сандак) перед обрезанием. А мидраш «Рут раба» (в конце) сообщает: «все предложения «Мегилат Рут» начинаются с буквы «вав», кроме восьми – намек на мицву об обрезании, принятую на себя Рут». И если у читателя еще не «заплелись все извилины», то добавим, что и восемь (!) последних предложений Пятикнижия, рассказывающих о смерти нашего Учителя Моше, связаны с избавлением от этой, самой страшной из клипот – орлы обрезания.

А «практический» вывод из всего вышесказанного – Семнадцатое тамуза еще раскроется, как основа трехнедельной радости, в завершение которой – величайший праздник Девятое Ава. Поскорее, амейн.