Ґаазину

Земля и небо - средство и цель

«Внемлите небеса, и буду я говорить, услышь земля сказанное устами моими.»
(Дварим, 32:1).

«Ґаазину» самая короткая из недельных глав и единственная, представляющая собой почти целиком песню. Уже поэтому восприятие даже на уровне простого понимания сказанного (на иврите: пшат) — является делом вовсе не тривиальным. А если учесть, что эта песнь практически заключает Тору и говорит обо всех временах — и о грядущем особенно, — то становится ясным, что сия недельная глава является одной из самых «закрытых» во всём Пятикнижии.

Первая её строка, процитированная нами, определяет всё Мироздание как свидетеля Союза между Создателем и еврейским народом. Тем самым подчёркивается бессмысленность Творения без реализации еврейским народом Торы. Функции небес и земли при этом строго разграничены. Если небеса должны внимать, то есть активно абсорбировать информацию, то земле отводится пассивная роль слушателя, до которого эхом доходят слова из уст Моше.

Такое «распределение ролей» можно усмотреть в самих корнях ивритских слов שמיים шамаим (небеса), и ארץ  арэц (земля).  שמ шам означает там и недвусмысленно говорит о внешнем, здесь не присутствующем. «Усвоенная», абсорбированная небесами информация является «руководящим указанием сверху» для учебного полигона — земли. Корень   רץ рац, то есть бежать, стремиться, говорит о вспомогательной роли земли — средства по отношению к небесам, являющимся целью. Оттого и появляется глагол сказать по отношению к исполнителю-земле (в отличие от говорить по отношению к небесам). Земля вынуждена прислушиваться к внешним, определяющим её состояние стихиям. Также и в самом материальном смысле почва — это потенциал, реализуемый через внешние климатические условия.