Мишпатим

Преступление и воспитание

«И эти законы, которые

поставишь перед ними:

если приобретешь еврейского раба…»

(Шмот, 21:1-2)

Самый очевидный из вопросов на уровне пшата[1]: отчего Тора предпочитает начать изложение еврейских законов с закона о продаваемом в рабство воре (наиболее частое применение!). Ну, почему не с: «если деньгами ссудишь народ Мой, бедняка с тобой» или «если увидишь осла ненавистника твоего…, помогая, помоги с ним». Вот это законы, вызывающие «национальную гордость», не то, что об обращении с преступниками!?

Для ответа на вопрос следует вспомнить законы об обращении с таким «рабом» - мудрецы сводят их к сентенции: «берущий раба – берет себе хозяина». Да и кто в здравом рассудке возьмет на себя заботы (и не только материальные) о семье вора? Люди защищаются от краж решетками на окнах, а самому вводить вора в дом?!

Единственно возможное объяснение – речь идет о праведнике, исполняющем величайшую мицву – хесед по отношению к духовно-павшему еврею. Только еврей, кровно заинтересованный в каждом еврее, способен «приобрести» себе «еврейского раба». Исправление, поставленное в «заголовок», резко противостоит человеческим законам, предусматривающим тюрьму, как наказание. Очевидно, что подобная мера, оградив общество, сделает начинающего воришку опытным рецидивистом.

И снова подивимся тому безусловному хеседу, который требуется от берущего к себе на воспитание еврейского преступника. Такой хесед, единственно заслуживающий "открывать парад" божественных законов.