Ки теце

К вопросу о войне

Недельная глава «Когда выйдешь ты на войну» (21:10) не только начинается, но и заканчивается повелением о войне: «сотри память Амалека из-под небес – не забудь!» (25:19). И потому замечание книги «Зоґар», определяющей о какой войне идет речь, столь значимо. Книга «Зоґар» обращает внимание на деталь, на русский язык непереводимую – определенный артикль. Сказано не «ле-мильхама» – на [любую] войну, а «ла-мильхама» – на войну строго определенную, главную – внутреннюю. Это замечание «Зоґара» позволяет согласовать два комментария РаШИ: «О войне ненавязанной (решут) говорит Тора», а чуть дальше «и увидишь женщину красивую видом» – «не говорит Тора, а о войне с деструктивным началом – йецер ґара».

Савраньский ребе замечает противоречие – если речь идет о войне не навязанной, то на нее выходят исключительно праведники. А коль скоро мы говорим о праведниках, то как же: «и увидишь женщину красивую видом»?! Объясняет мой Учитель – РаШИ говорит о том, что наш йецер в основном воюет с нами на территории «разрешенного-решут». Достаточно редко он атакует нас «неодолимой» тягой к запретному. Я, как почти всегда, воспользуюсь примером чревоугодия.

Деструктивное начало, опираясь на бесспорную кошерность жирной баранины/говядины и еще больше на замечательную вкусность этого «малополезного» (термин йецера) мяса убеждает еврея вовсю насладиться разрешенным! Именно такой смысл, по мнению Савраньского ребе, вкладывает РаШИ в термин «мильхемет решут – разрешенная (невынужденная) война». И тогда понятно о какой «красивой военнопленной», никак не ассоциирующейся с праведниками, идет речь в «Ки теце».

Вообще же эта глава, говорит Савраньский ребе со ссылкой на книгу «Зоґар» – самая радостная из всех глав Пятикнижия. В ней не только больше всего мицвот – семьдесят четыре (в буквенном выражении айн далет – слово свидетель – эд, буквы, выделенные в предложении «Шма Исраэль»), но и две мицвы, особенно подчёркивающие любовь Создателя и евреев. Мицва о «сыне буйном и непокорном» и мицва о стирании памяти об Амалеке. На первый взгляд (тот самый, поверхностный) нет ничего более далекого от любви, чем «смертоносные» законы о «буйном» сыне и уничтожении Амалека.

Но в случае с ребенком, которого родители просят умертвить, мудрецы (Санґедрин, 71:1) постулируют, что применения никогда не было и не будет, а закон дан Вс-вышним ради извлечения урока и вознаграждения. Савраньский ребе объясняет, что этот закон определяет практически неисчерпаемую глубину любви и доверия к Творцу, заложенную в каждого еврея.

Стирание памяти об абсолютном Зле – Амалеке, знаменует завершение исторического пути Израиля и раскрытия Истины. В частности, и той глубины любви к Создателю, которая в нас изначально заложена. Потому война (внутренняя) с деструктивным началом, которой начинается глава и окончательная победа Добра над абсолютным Злом, которой она завершается, определяя неразрывную связь средства (этого мира) – «когда выйдешь ты на войну» с целью: «сотри память об Амалеке» – раскрытием Любви Вс-вышнего.