Перейти на страницу: 1 2 3 4 5 6 7

Функция один

Рассмотрение четырех вариантов каждой из функций позволило автору этих строк объяснить себе феномен странных людей, встретившихся ему на жизненном пути и оставивших след в виде вопроса (необъясненности) в его памяти. Первый из этих, нашедших тривиальное объяснение людей-загадок – это «здоровяки». Обычно это люди не столько толстые, сколько большие и обязательно занимающие много места. Они постоянно стремятся к физическому контакту (понятно, что я в силу своего пола, говорю о мужчинах) – приобнять, похлопать по плечу, рукопожать и т.п. они, как правило, довольны жизнью (собой) и в любой разговор пытаются вставить свои пять копеек. Короче, вы уже поняли, что речь идет о мужчинах с первой телесностью, которая из них так и прет.

Подчеркивая внеполовую конструкцию личности (одежда стиля unisex хоть и не подчеркивает, но не может скрыть до конца физиологические особенности мужчин и женщин), поясним, как избыточная телесность у не «здоровяков». Одним словом – фамильярность.

Нарушение границ privacy чужого тела проявляется не только в стремлении к физическому контакту. Люди с первой телесностью зачастую со второй минуты знакомства переходят на «ты»: «Привет! Тебя как зовут? … Светик, дай поцелую!... Что, только познакомились? Да уже 13 секунд прошло!».

Именно, как естественное (для них!) нарушение границ чужой личности, объясняется феномен сплетниц. Совершенно непонятное (немотивированное) для всех остальных, болезненное желание копаться в грязном белье посторонних людей – это «выпирание» собственного тела за пределы себя. Первая функция требует, однако!

Еще один вопрос, появившийся у меня где-то в пятом классе, был связан с законом Архимеда. Представьте себе Сиракузы (греческая колония в Сицилии) около 240г. до христианской эры, абсолютно голый человек бежит по городу с криком «Эврика!». А отчего бы ему было не вытереться и не одеться, не выскакивая голышом из ванны?! Ответ очевиден – ярко выраженная первая функция идейности. Еще один, не менее яркий пример из «Ревизора» Гоголя:

 

«Он ученая голова — это видно, и сведений нахватал тьму, но только объясняет с таким жаром, что не помнит себя. Я раз слушал его: ну, покамест говорил об ассириянах и вавилонянах — еще ничего, а как добрался до Александра Македонского, то я не могу вам сказать, что с ним сделалось. Я думал, что пожар, ей-богу! Сбежал с кафедры и, что силы есть, хвать стулом об пол. Оно, конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать?»

 

Не оставаясь в плоскости мужского бытия, вспомним об «истеричках». Эти дамы, остро реагирующие на, вроде бы, не глобальные события, просто обладают избыточной эмоциональностью. Их способность к сопереживанию зашкаливает. Эти незаурядные дамы просто эмпатичны. Первая эмоция, однако.

Ну, и наконец, четвертый вариант первой функции – разумность. Одним словом – зануда. Человек, который не может пройти мимо и не сделать замечание о нелогичности, неразумности происходящего.

«Пикейные жилеты» из Ильфа и Петрова, обсуждающие политические фигуры и их действия, критики «всех времен и народов» - это визитная карточка первой разумности. Конечно же, мы привели крайние, показательные примеры. Спектр избыточности, как и диапазон остальных функций, весьма широк. Собственно, индивидуальность определяется границами (размерами) кубиков нашей личности. И сверхэмоциональность Осипа Эмильевича Мандельштама стала залогом его поэтической гениальности:

 

Куда мне деться в этом январе?

Открытый город сумасбродно цепок.

От замкнутых я, что ли, пьян дверей?

И хочется мычать от всех замков и скрепок.

 

И переулков лающих чулки,

И улиц перекошенных чуланы,

И прячутся поспешно в уголки

И выбегают из углов угланы.

 

И в яму, в бородавчатую темь

Скольжу к обледенелой водокачке,

И, спотыкаясь, мертвый воздух ем,

И разлетаются грачи в горячке,

 

А я за ними ахаю, крича

В какой-то мерзлый деревянный короб:

- Читателя! Советчика! Bрача!

На лестнице колючей - разговора б!

 

Но при всей сублимированности людей, именно первая функция нашей личности является побудительной причиной множества ситуаций нашей жизни. Категория хохма требует, однако.

Схематичность (конкретность) подхода психологов имеет наряду с явными преимуществами (каталогичность, разложенность по полочкам) и один, но очень большой недостаток – неучтенность божественности людского происхождения, и, следовательно, способности меняться. Что наделяет каждую функцию очень широким спектром возможностей. Например, подчеркнутая холодность людей, склонных к истерии. Или накачанность (атлетичность сложения) природного интеллигента (Ефим Шифрин). Это, конечно, важно учитывать, примеряя платье личности на себя любимого.

В контексте выше сказанного мне хочется процитировать А.Ю.Афанасьева (не дословно) и продемонстрировать его словами человечность (не божественность) всех религий и верований. Кроме того, эта цитата позволит нам оценить отсутствие в ляшон ґакодеш понятия бог, а также отдать должное слову «Всевышний»:

 

«Покажется странным, но даже фундаментальнейшие религиозные представления о том, что есть Бог в своем существе и в чем состоит бессмертие человека — формируется под непосредственным воздействием Первой функции.

Религиозны все, но каждый религиозен по-своему. Религиозна бывает даже 1-я разумность, но ее вера не имеет ничего общего с мистическим идолопоклонством народной веры. Суть религии 1-й разумности заключается в абсолютизации самой себя — ума.

1-я разумность, в свойственной себе манере озирая и систематизируя окружающий мир. находит его настолько разумно устроенным, математически выверенным, что скоро приходит к выводу о наличии некого высшего Творца, первым и практически единственным свойством которого является Разум. От Анаксагора до Эйнштейна, любой обладатель 1-й разумности, взяв на себя труд обдумать проблему первоисточника всего сущего, волей-неволей приходит к автопортретной религии, в которой Божество, создатель и мотор вселенной, мыслится исключительно как Ум (Нус — древнегреческой философии) и другими атрибутами практически не обладает.

В согласии с такой теологией трансформируется и представление о бессмертии человека. Исходя из своей шкалы ценностей, 1-я разумность только ум считает достойным вечности и соответственно этому представлению моделирует картину загробного царства. Конструкции наподобие теории “ноосферы” Шардена-Вернадского, согласно которой над землей клубится прозрачная оболочка, составленная из идеальных, очищенных от всякой примеси, бессмертных человеческих умов — прямое отражение такого моделирования.

К сказанному остается добавить, что 1-я разумность в своем стремлении абсолютизировать самое себя отнюдь не одинока. Это свойство Первой функции вообще:

1-я идейность видит в Абсолюте бессознательное, слепое волевое начало (Шопенгауэр, Гартман, Кьеркегор и т. д.), а вечностью награждает исключительно человеческий “дух”, волю.

1-я телесность исповедует откровенное идолопоклонство, т. е. обожествляет вещество во всех его видах, и бессмертие представляет себе вполне по-плотски, наподобие раннехристианской концепции грядущего Воскресения во плоти.

1-я Эмоция отождествляет Божество с наивысшим и ярчайшим переживанием (“Бог есть любовь” 1 Ио.4.8.) и только “душу”, сердечную суть в себе оставляет жить за гробом.

 

* * *

 

К старости Первая функция делается еще избыточнее:1-я Эмоция становится еще крикливее, 1-я идейность тираничнее, 1-я телесность — прижимистее, 1-я разумность — догматичнее. И происходит это оттого, что разрушения личности, производимые неумолимым временем, под старость заставляют человека еще надежнее крепить в себе то, что и прежде служило ему главным подспорьем.

Первая функция — опора личности, фундамент, на котором держится колеблемое всеми ветрами бунгало человеческой психики. Однако в этой сверхмощи и крепости Первой заложен скрытый и опасный изъян. Она не гибка. Поэтому удары по Первой весьма болезненны и незначительные разрушения ее, вносимые быстротекущей жизнью (скажем, болезни и увечья для 1-й телесности), доводят человека порой до сумасшествия и самоубийства.

И натура людская, видимо, сознает, точнее, “подсознает” опасное отсутствие гибкости в Первой функции, так как, несмотря на самоуверенность Первой, она обычно не торопится в сомнительной ситуации подвергать себя испытаниям, чтобы мы не имели в виду под испытанием: драку или диспут.

Будем до конца искренни: Первая функция — это наш дар самим себе. Она эгоистична, хотя само слово “эгоизм” обычно употребляется лишь по отношению к 1-й телесности. Поэтому если кому-то что-то перепадает от Первой, то, во-первых, происходит это всегда “от щедрот”, от избытка результата, добытого в одиночку, а, во-вторых, не в силу внутренней потребности самой Первой, но под давлением нижестоящих процессионных функций.

Заключая на этом рассказ о Первой функции, необходимо признать, что эгоизм, монологичность, ранимость, жестокость и грубоватость Первой делают ее пусть самой значительной и яркой, но не самой лучшей стороной человеческой натуры».

 

Очевидно, что г. Афанасьев подобно большинству интеллигентов находится в интеллектуальном плену концепции: «нет абсолютной истины»[1] и естественно не предполагает существования Вс-вышнего, сводя все к человеческому восприятию – субъективности. Следовательно, возможно прочитать им сказанное как дифирамб Торе, не укладывающейся ни в какие рамки.

 

Перейти на страницу: 1 2 3 4 5 6 7