Перейти на страницу: 1 2 3 4 5

Три причины злоязычия

Вопрос внешности

Эта тема родилась из вопроса к комментарию рава Шимона Рафаэля Ґирша[1] о смысле законов о «духовной проказе» - цараат. Рав Ґирш усматривает в наказании (исправлении) мецора четкое следование принципу мера за меру. Позволивший себе неосторожные слова о своем ближнем, становится причиной ухудшения отношения к этому еврею. Следовательно, повинен в нарушении социальных связей между евреями. Его терапия – духовный карантин – одиночество. И все замечательно, вот только порожденный коронавирусом вопрос: отчего приговоренный «духовным диагностом» – коґеном к уединению, он отбывает свое заключение в негордое одиночество не дома, а «ме хуц лемахане – снаружи лагеря Израиля»?!

Не правда ли, в связи с текущей ситуацией в Израиле (рош ходеш ияр 5780г.) – вопрос прямо-таки наболевший – часть евреев, заподозренных в возможности распространения заразы, изолируют дома, а часть – в специально выделенных гостиницах. Вот у меня и возник вопрос. Если речь идет об исправлении нарушителя социальных связей, то зачем «уединять» заподозренного «разносчика» ляшон ґара снаружи, отчего не в собственном шалаше? А значит, нахождение подозреваемого вне всех лагерей Израиля имеет еще одну (как минимум) причину, помимо антисоциальности (возможной!) его поступка.

Для определения возможных причин удаления, заподозренного в цараат из лагеря Израиля, мы воспользуемся глобальной причиной всех язв цараат – ляшон ґара. Рав Итамар Шварц насчитывает две причины, способные подвести человека к границе злоязычия. Опираясь на них, а также, вычислив с помощью трех клипот Израиля еще одну возможную причину ляшон ґара, мы вплотную подойдем к вопросу терапии для мецора, а также используем наши знания о борьбе с клипот[2] для выработки действенных рекомендаций по невыходу на границу злоязычия.

Три причины болтовни

Рав Итамар Шварц говорит о двух детонаторах произнесения ненужных (лишних) слов. Это, во-первых, одиночество, а во-вторых, социальное принуждение (принятость в обществе). В качестве третьей причины, параллельной клипе эрев рав, мы определим… жажду справедливости! Но давайте по порядку и подробнее.

Желание вербального общения является одним из самых сильных побуждений человека. Причем, это желание не только быть понятым хоть кем-нибудь, оно вытекает из самой жизненности (божественности) желания высказаться. Слова Торы (Бе-рейшит, 2:7) «И сформировал Вс-вышний, Источник всех сил, человека из земли, и вдохнул в ноздри его душу (нешама) жизни. И стал человек душою (нефеш) живою». Переводит Онкелос: «и стал человек духом разговаривающим – руах мемалела». Не правда ли, не совсем буквально?! «Нефеш живая» – в переводе Онкелоса – «дух разговаривающий»!

Получается «по Онкелосу», что сама форма человека («ва йецер», не путать с «ва-йивра – и сотворил» (1:27) и с «сделаем человека» (1:26)) подразумевает его речевую функцию со всем вытекающим для реализации человеком «вдохнутой» в него божественности. А божественность, по Онкелосу, сводится к человеческой речи. Чудо человеческой речи обсуждалось нами не раз[3], и мы в данной теме будем лишь использовать идеи уже нам знакомые из обсуждавшейся чудесности «человека говорящего».

Но вернемся к уже объясненной потребности (сильнейшей!) человека в общении.

Самая первая (вовсе не самая главная) из побудительных причин болтливости (не обязательно старческой) – одиночество. Испытывая жесткую потребность в словоизречении (изначально направленную вовне, а не на самого себя) одинокий человек, встретив наконец подходящего собеседника, может захотеть выплеснуть на него (зачастую ни в чем не повинного!) весь свой нерастраченный словесный запас. Думаю, диагноз понятен.

В качестве лирического отступления, позволю себе апологетику одиночеству людей. Вообще-то, его ближайший синоним – это вера. И одиночество в общеупотребительном смысле, это просто недостаток веры. А как следует поступать с дефицитом? Доставайте Вс-вышнего господа, не стесняйтесь! Не забывайте ваши отношения со Вс-вышним – это самое интимное, что у вас есть. И публичности (показухи) не терпит.

Вторая ситуация (причина) – вы оказываетесь в очереди/в транспортном средстве по соседству со знакомым вам человеком (вовсе не другом и даже не приятелем, а просто знакомым). Короче, вы обречены на некороткую встречу и обойтись пожеланием «здравствуйте!» будет невежливо. К тому же вы не хотите прослыть некоммуникабельным и превратиться в изгоя? Ведь правда же? В результате, в обоих случаях возможно истечение реки «Болтовня». Согласитесь.

Не обсуждая способов избежать излишней траты речевых ресурсов (о них в дальнейшем), запараллелим обе причины нашим старым знакомым – клипот: Ишмаэлю и Эйсаву, «хочу» и «могу».

Змей и Аспид

Наше конкретное знакомство с методами действия клипот связано со сказанным в «Пиркей Авот» о зависти, страстях и честолюбии. Их параллели в Торе – змей (нахаш), аспид (сжигающий – сараф) и скорпион (акрав)[4]. И как они связаны со словоохотливостью, проистекающей из одиночества и тривиальной коммуникабельности?!

Ответ начнем с определения, предлагаемого змеем легкого пути (нахаш – ленахеш – угадывать, получать результат «без напряга»). Вы ощущаете себя одиноким? Нет проблем! Случайная встреча – лучшее средство от одиночества. Короче, забыли и забили на «омархаямовское»: «Ты лучше будь один, чем вместе с кем попало!». Обманчивая легкость словоизлияния – не выход из одиночества, а путь к злоязычию, змеезычию!

Ну, а как сараф (пагубные страсти) соотносится с долгом элементарной вежливости в очереди/транспортном средстве по отношению к соседу/попутчику?! Ответ: наша одна, но пламенная страсть – нравиться, быть приятными в глазах окружающих! Самозначимость, работа на имидж – сиречь, самоопределение (умный, приятный, рассудительный, легкий на подъем, веселый и т.д.) – губительна, ибо запирает потенциальность человека в рамки грубой определенности. И старание казаться соответствующим возрасту, положению и т.д., эти визитки матерости, опытности – «знаем, плавали» – загоняют божественную суть в клетку Амалека.

Разобравшись с завистью (Ишмаэль) и страстями (опытом, взрослостью, Эйсавом) как побудительными причинами словоизлишества, попробуем подступиться к твердыне эрев рав – великого смешения. Начнем с (почти) аксиомы. Лишь та ложь, которая опирается на правду, имеет шансы на успех! Смешение желаний, способностей и понимания Истины дает страшный коктейль – Ишмаэль с Эйсавом и с Исраэлем. Но о нем уже в следующей главе.

Даешь справедливость!

Зависть (почему у нее есть муж, деньги, положение, а Я, ну, чем Я хуже? – Я лучше!) и желание вставить в разговор на любую тему свои пять копеек (понравиться, самоутвердиться) не исчерпывают алгоритмы выхода на ляшон ґара. Есть еще желание поправить, открыть глаза, дабы восторжествовала ее сиятельство Истина! Желание, чтобы все было по справедливости вовсе не является целиком самообманом. Мы действительно желаем сияния Света. Вот только цель, простите, не оправдывает средства. И прежде чем «гремя броней, сверкая блеском стали, пойдут машины в яростный поход», осознайте, что вами движет не только стремление восстановить справедливость (тшува, Исраэль), но и весьма взрывоопасные (способные разорвать связь с нешамой) примеси – экспансия и самоутверждение. Короче, старые знакомые Ишмаэль и Эйсав (время и место, внутреннее и внешнее). Смешение «хочу», «могу» и «понимаю» воистину велико! И, отстаивая Истину, не надо забывать в пылу сражения, что иногда речь идет о своей истине. А она маленькая, не путать с Реальностью.

В отличие от первых двух причин течения реки Болтовня, третья мотивация позволяет нам не просто доплыть до границы злоязычия, а там как повезет (на войне как на войне!), но реально захватить плацдарм на вражеской территории… ляшон ґара. Потому, борьба за справедливость на порядок опаснее (в смысле перехода границы злоязычия), чем клипот Ишмаэля и Эйсава. И это качественно отличает клипат эрев рав – скорпиона от его собратьев по злооружию – змея и аспида. Добавим к этому разительному отличию наличие лишь двух вакансий для терапии «духовно прокаженного» – одиночество и «внешность» – хуц. Отсюда уже короток путь к соединению двух побудительных причин (времени и пространства, одиночества и социальности[5]) во временно-пространственный континуум Ишмаэля и Эйсава. Они же по совместительству – семьдесят народов мира.

В уроках о празднике Сукот[6] звучит комментарий рава Элияґу из Вильно, который сводит все многообразие человеческих цивилизаций, коих, как известно, ровно семьдесят, к двум – западной (внешней, место) и исламской (внутренней, времени). Теперь же, используя число семьдесят (на иврите это числовое значение буквы айн – ע), мы сведем это множество к единственной функции, внешней – быть альтернативой Торе Израиля в этом мире.

Лекарство, «тихо сам с собою», без докучливых внешних обстоятельств лечит от зараженности внешним миром. Но от какой, очевидно, внутренней болезни лечит нахождение вне (хуц) лагеря Израиля? Получается, что от заразы эрев рав?! Но, как и почему (что делать и кто виноват)? Рав Моше Шапиро в качестве универсальной (интеллектуальной) отмычки предлагает использовать два значения буквы-слова айн в ляшон ґакодеш.

Поверхностное и божественное (семьдесят и семьдесят Один)

Первое, широко известное значение айн – это глаз. Связь с народами мира очевидна. Аборигены нашего мира исследуют видимое и пользуются им – видимая польза. Другой его смысл – айн – источник, родник, ключ, куда менее популярен. Глагольная форма этого значения – леайен – לעין, глубоко изучать, теоретизировать, явно противопоставлена первому, широкоупотребительному смыслу. Подобно противостоянию Санґедрина из семидесяти одного мудреца, решающего проблему существования овцы среди семидесяти волков.

Его количество соответствует числу волков, но и еще Один, не дающий создаться патовой ситуации 35=35 (Ишмаэль=Эйсав, смотри вышеупомянутый комментарий Виленского Гаона). Кстати, тридцать шесть абсолютных праведников как раз и составляют большинство, за которым следует идти по принципу: «ахарей рабим – леґатот – следовать большинству» (Шмот, 23:2) мудрецов Санґедрина.

И теперь несколько нетеплых слов о клипе эрев рав и ее адептах. Как известно, в Талмуде главными оппонентами евреев являются … евреи, которых наши мудрецы (фарисеи) определяют как миним. Это слово в единственном числе сегодня означает пол, а в «оригинале» использовалось мудрецами для определения евреев, идущих за буквой и пренебрегающих Духом Закона. Их возражения Торе происходят из здравого смысла (Эйсав), подкрепленного буквальным пониманием слов Торы (Ишмаэль, джигитовка – горячее нежелание углубляться). Вплоть до того, что РаШИ определяет их как: «минот, те, кто объясняет сказанное в мидраше – буквально» (Мегила, 24:2). И добавляет в Трактате «Брахот» (12:2): «минот – те, кто переворачивают смысл Торы в ошибочно однобокое [восприятие]». Объясняет рав Моше Шапиро: «такой подход [поверхностность] обладает сильной привлекательностью, как сказано (Трактат «Авода зара», 27:2): «Отличаются минот привлекательностью». Оттого, что снаружи вещи выглядят чистыми – все основывается на самой Торе, но их внутреннее стремление – искоренить Тору». Одним словом – солдафонство: «Партия сказала комсомолу: «Есть контакт! – И мы будем есть контакт!!».

Смесь истины с ложью (крики «Шабес!» и камень, летящий в автомобиль) – привлекает своей доступностью: услышал – сделал! Внешне похоже на «наасе и нишма». И чего там копать, философствовать – исполнять (трясти) надо. Что исполнять – несомненно, вот только «кому надо»? Привлекательность чужой работы[7] клипат эрев рав в ее внешности – незамысловатой и предельно доступной красоте. Подробнее о феномене зряшной работы – работе на свои желания, стремления и на Создателя (разом!) можно прочитать в книге «Голос тонкой тишины» в главе «Высота духовных потолков». Ну, а мы уже вышли на объяснение, равом Моше Шапиро, терапии «выставления наружу» из всех лагерей Израиля.

Как бороться с великим смешением … в себе?

Идентифицировав проблему эрев рав, как нахождение внешнего (семидесяти – айн-глаз) без внутреннего – категории Один, мы можем построить алгоритм противодействия, опираясь на «Современный смысл десяти речений». Десятое речение «Не желай… чужого» мы ассоциировали с эрой Машиаха. А вот следующее (снизу вверх) девятое речение – это наша работа. Разойдясь решительно со словами лживыми и грубыми, мы постепенно расстались (без малейшего сожаления) с пустопорожними и не очень глубокими фразами. Но наш выход на уровень «человека говорящего»[8] связан с преодолением весьма тонких помех. Мы говорим о полной (а не ограниченной) ответственности за все, что мы произносим. Ведь только адекватность исполняемой роли[9] дает шанс зацепиться за следующую, восьмую ступеньку – «не кради» (не обкрадывай себя, не используй «фанеру» стереотипов – вкладывай душу в произносимое).

Основываясь (основа – йесод!) на точности режиссёрского прочтения нашей неглавной роли, мы единственно и можем рассчитывать хоть единожды выйти на сцену жизни без малейшей фальши (мицва ли-шма – подлинное величие – ґод) и стать заслужившим вечность (седьмая сфира!) ребенком Б-га.

Ведь, в конце концов, человек – это маленький мир, противостоящий экспансии внешнего, массового, общепринятого (в толпе нет лиц, одни зады!). Но еще прежде объясним с помощью иврита разницу между семьюдесятью и Одним мудрецом. А заодно, увидим, как уединение снаружи позволяло очистится от последствий ляшон ґара.

Слова, на которые обращает внимание рав Моше Шапиро – это кэн и ахэн, буквально – да и действительно. Разница между ними – это принципиальное отличие пассивного принятия и активного согласия. Гиматрия слова кэн – 70, а действительно(сть) получается прибавлением к согласию буквы алеф – один! אכן – כן. Т.е. внешнее (70) не само по себе (себе на пользу), но как выражение воли Создателя. Семьдесят и еще Один – это данность, неразрывно связанная с Дающим. И еврей, уступивший социальному давлению или ощущению «адын, савсэм ады-и-и-ин…» (аспид и змей) или решивший (неосторожно) восстановить справедливость, чуть цинично отнесясь к ближнему своему (холодный яд скорпиона) – должен ощутить «сиротство как блаженство». Наедине со внешним ощутить свою отдаленность не только от людей, но и от средоточия внутреннего в Израиле – Кодеш ґаКодашим. Духовное преображение не только во времени (неделя – единица времени), но и в пространстве. Исцеление не только в плоскости социума, Израиля, но и Его Шхины.

Увидим эту же идею с помощью знаменитой идиомы раби Хия (Трактат «Санґедрин», 38:1): «входит яйн (вино), выходит сод (потаенное)». Оба слова, сод и яйн, имеют одинаковую гиматрию – 70. Можно увидеть в этой фразе незыблемое: смысл внешнего – в раскрытии внутреннего. Но мы, вслед за моим учителем равом Моше Франком, построим алгоритм противостояния «тлетворному влиянию Запада», а заодно, ислама и эрев рав.

Яйн, говорит со слов мудрецов рав Франк – это аббревиатура – йашарим, йереим, невиим – прямые, трепещущие, пророки. На первый взгляд, не выглядит многообещающе. Потому, где мы, а где эти три духовных ступеньки ввысь. Но при всем том, уроки извлечь вполне возможно.

Начнем со змеиного – легких, коротких путей. Прямота, не отклонение от истины даже в малом и незначительном (для кого?!) позволяет разобраться со змеиной извилистостью, хитростью, изворотливостью. «Ты лучше голодай, чем что попало есть, и лучше будь один, чем вместе с кем попало». Девятое речение, йесод – основа всего. Точность – вежливость королей. «Без никаких» искажений во времени. (Не почти восемь, а без четырех минут восемь).

Ощущая, что слова, которые мы говорим о ближних – это наши свидетельские показания – «не отзывайся свидетельством ложным о ближнем своем». Прямота против змейства. Как можно дальше от лжи, в маске приблизительности. Отрезание от безответственности.

Следующее, восьмое речение соответствует категории величия – сфират ґод. Против самомнения, мягко определяемого, как опыт, работает трепет, ощущение себя малознающим и совсем не взрослым перед лицом Вс-вышнего. Ничего напускного, ни малейшей неточности. Полный и окончательный, без малейшей фальши, разрыв с самомнением. Никаких пяти копеек в чужой разговор.

И наконец, противостояние ситуации с попранными правами Истины («Мы за справедливость!»). Способность не говорить своих слов, уподобиться пророку, говорящему Его слова, мы можем одним единственным способом – молчанием. В этом наше сходство с пророками – не нести отсебятину, уметь молчать. Разрушение клипы эрев рав внутри себя – это отказ от частичной истины – ради Учебы. Никаких примесей, лишь умение учиться. Движение по принципу: «семь [раз] падет … и встанет», ибо «нет места для отчаяния в этом мире»[10]. Если нам удастся «принять на душу» яйн, то проявится наша неразрывная связь с потаенным уровнем сод, и к семидесяти внешнего мира добавится Один.