Временная (пространственная) слабость
И остался Яаков один, и боролся
с ним некто до утренней зари.
И увидел, что не способен [одолеть]
его [Яакова], и тронул бедро его и
вывихнулось бедро Яакова в борьбе с тем…
Потому-то и не едят сыны Израиля
гид-hанаше до сегодняшнего дня,
ибо поразил тот гид-hанаше Яакова.
Бе-решит 32:25,26,33
Я думаю, не одно поколение знакомящихся с
содержанием Пятикнижия было заинтриговано: жилу из самой лучшей, задней
части, которую евреи, презрев иррациональность запрета, не едят. В тех
местах, где в общине не было менакера (так называют у евреев
специалиста, умеющего находить и вытаскивать данное запретное сухожилие)
гои знали, что лучшую филейную часть можно недорого купить у евреев.
Её, не умея избавиться от запретной жилы, продавали всю целиком неевреям
(так было, например, в Москве, во второй половине 70-х).
Мы попробуем с вами подступиться к «гид hанаше»
с помощью комментариев рава Шимшона Рефаэля hирша и рава Моше Шапиро, а
также (излишне упоминать) моего ребе Моше Франка. Начнём с объяснения
последним термина «акев» – עקב – «пятка». Та самая, уязвлённая, про
которую сказано: «Они [люди] будут размозжать вам [змеям] голову, а вы
будете язвить им пяту» (Бе-решит, 3:15). Идиома «с головы до пят»
позволяет ориентировать голову как самое высокое в человеке, а пятки –
как самое низкое. К тому же, пяту обтягивает самая грубая,
нечувствительная кожа, и с них же, с пяток, начинается падение всего
тела.
Образный ряд в данном случае самоочевиден. Наша
невосприимчивость (грубость восприятия) – самое суть человеческой
слабости – место укуса Змея! Всеобъемлющесть (на материальном уровне)
картины реальности, созданной нашим мозгом во всеоружии чувств, прямо
противопоставлена бесчувственности пяток.
«Но, – возразите вы, – а добывание смеха
вручную?». Действительно, щекотка – несомненная прерогатива именно этой
самой униженной части организма. Об этой особенности пяток мы поговорим в
заключительной части этого комментария. А пока вернёмся к стройности
предыдущего ряда ассоциаций.
Имя нашего праотца в основе своей имеет именно «акев» – עקב.
О его значении «извилистость» мы уже говорили, а пятка (другое
значение) в соединении с буквой «йуд» (её числовое значение 10, и она –
очевидный символ совершенства) позволяет увидеть в имени יעקב («йуд-акев») совершенство третьего из праотцев, абсолютную власть его головы над всем телом, до самых пят.
Теперь попробуем разобраться с «хромотой» Яакова: «И засияло ему солнце, когда он проходил Пнуэль, хромая на бедро» (Бе-решит, 32:32). Она прямо связана с дорогой, ведь в место назначения: «И пришёл Яаков совершенным в город Шхем»
– наш праотец, это специально подчёркивают мудрецы, приходит без
изъянов. Если воспользоваться весьма странной мотивировкой «борца»: «И увидел, что неспособен… и тронул его бедро»,
то можно заключить, что наши ненавистники, несмотря на окончательность
своего поражения, смогут, тем не менее (а точнее из-за, ведь ничего
более им не дано!) осложнить и сделать весьма болезненным наш Путь
(ногами, ведь из Египта вышли шестьдесят «рибо раглим» – пешеходов!) к
цели.
«Хромота на бедро» как и «язвить в пяту»,
говорят о временной (до дней Машиаха) слабости Израиля. И «гид-hанашэ»,
который мы не едим до сегодняшнего дня, есть постоянное напоминание о
ней.
Рав hирш, объясняя значение слова «нашэ», говорит, во-первых, о термине «ношэ» – «נושה», означающем
«заимодавец», мало ассоциируемом, на первый взгляд, со слабостью. Но
только на первый. Если вспомнить исторически вынужденную средневековую
еврейскую профессию – ростовщик, то всё сразу станет на свои места.
Любой аристократ мог наглеца-еврея, имеющего *
Наличие цехов во всех остальных отраслях позволило европейским
ремесленникам, врачам, менялам, аптекарям и ювелирам выбросить
евреев-конкурентов из всех профессий, кроме ростовщической. безрассудную
претензию на возвращение ссуды, велеть высечь, выкинуть, посадить на
цепь. Вспомните многократное изгнание евреев из Англии, и других
европейских стран, и всякий раз с непременным "прощением” всех взятых у
евреев ссуд. Ничего подобного нельзя было себе вообразить с
ростовщиками-итальянцами, хотя те ссужали под проценты намного большие.
(Преуспеть в подобной ситуации могли лишь
сыновья Яакова, получившие благодаря нашей маме Ривке на редкость
материальное благословение, данное Всевышним через Ицхака. Имя этому
вытребованному Ривкой благословению – еврейская удачливость.
Согласитесь, что чем бы евреи не занимались – от ювелирного или
сапожного мастерства и до литературы и ядерной физики – мы всегда были
на редкость удачливы!)
Итак, давший взаймы – это тот, кто имеет лишь в
потенциале, а на текущий момент – неимущий! Ещё интереснее сравнение
«нашэ» с множественным числом «нашим» – женщины. Нам ещё предстоит (в
недельной главе «Ваехи») обнаружить бесспорное преимущество женщины
перед мужчиной. Но именно её очевидное превосходство внутри
оборачивается не менее очевидной слабостью снаружи! На иврите
тривиально-непритязательное «домохозяйка» – «акерет-hабайт» –
оборачивается (по словам раби Акивы) – икар hабайт – сутью, главным в
доме. Но если соединение мужчин даёт в результате миньян, или, на худой
конец, армию, то соединение женщин не даёт ничего. Каждая из них – это
целый дом, целая семья, и потому, в силу своей целостности, женщины
несоединимы!
И множественное число – есть ярко выраженная
слабость женского пола. Соединяя эти два значения, приходит рав hирш к
выводу о смысле наименования сухожилия – «нашэ». Его значение – слабость
во всём внешнем, сугубо материальном. Всём том, что отдано во времени
(до поры) и в пространстве (пока Израиль не обретёт себя в естественных
границах от Нила до Эфрата) врагоненавистникам сыновей Израиля.
А теперь, как и было обещано, «о щекотке». Наше
поколение заслужило у мудрецов звание «иквэ дэ мэшихэ» - «пятки
Машиаха». Наряду с завершающим круг всех поколений, наше поколение также
и самое низкое! Низость «поколения пяток», по словам рава Моше Шапиро,
выражается в двух вещах – бесчувственности и готовности насмехаться над…
Истиной. Вполне бессмысленно насмехаться, как и положено, при смехе,
добываемом вручную – щекоткой!