Религия здравого смысла

Человек, вырастая из детских штанишек/платьиц, формирует свое отношение к миру. Единственная (?) реальность, данная нам органами чувств, требует реакции. Встроенные в нас стремления (желания), вкупе с действительностью, оставляют нам два варианта – прогибаться или не прогибаться. Всякая промежуточная позиция – промежуточна[1]. Собственно, проблема стара как мир, выбор не густ.

В классической греко-римской цивилизации эти два подхода производят из двух философских школ – эпикурейцев и стоиков. Позиция разумных эгоистов (так сегодня называют эпикурейцев) утверждает, что спорить с реальностью в обычных ситуациях себе дороже обойдется. Данность дана, и относиться к себе и к миру следует разумно. Конечно, не любому своему и чужому (внешнему) желанию следует потакать, но и восставать против реальности глупо, ведь жизнь-то одна, согласитесь…?! Короче, кроме крайних случаев, разумно искать компромисс (ведь нервные клетки, сами знаете), который, кроме крайних же случаев, всегда возможен.

Возражение стоиков (сегодня их называют идеалистами) весомо. Идя на поводу (даже на длинном, разумном поводке), мы превращаем себя в разумное животное. Принцип: «дают – бери, а бьют – беги» не достоин венца Творения/Эволюции. Человек отличается от животного способностью противостоять своим, а, следовательно, и чужим желаниям (власть имущих, например, или веяниям моды и т.п.). Как сказали братья Стругацкие, отстаивающие именно эту позицию (устами Бол-Кунаца из «Гадких лебедей»): «как раз то, что наиболее естественно, наименее присуще человеку!». Ну что тут возразишь? Кроме, разве что, сакраментального: «жизнь сильнее!».

Уступая желанию (своему или чужому), мы становимся … уступчивыми (прогибаемся под реальностью). Ведь как уже было сказано «промежуточное – промежуточно». А становиться двуногой скотиной (разумным эгоистом) стыдно. В качестве иллюстрации – «Сотников» Василя Быкова, где гениально прослеживается эволюция разумного эгоиста до двуногой скотины. Но и человечность Сотникова, стоившая ему жизни, при всей прекрасности и несомненной правильности, наталкивается на возражение другого героя Быкова, лейтенанта Ивановского из повести «Дожить до рассвета»:

«Он хотел верить, что все им совершенное в таких муках должно где-то обнаружиться, сказаться в чем-то. Пусть не сегодня, не здесь, не на этой дороге – может, в другом месте, спустя какое-то время. Но ведь должна же его мучительная смерть, как и тысячи других не менее мучительных смертей, привести к какому-то результату в этой войне. Иначе как же погибать в совершеннейшей безнадежности относительно своей нужности на этой земле и в этой войне? Ведь он зачем-то родился, жил, столько боролся, страдал, пролил горячую кровь и теперь в муках отдавал свою жизнь. Должен же в этом быть какой-то, пусть не очень значительный, но все же человеческий смысл.

И он вдруг поверил, что будет. Что непременно будет, что никакие из человеческих мук не бессмысленны в этом мире, тем более солдатские муки и солдатская кровь, пролитая на эту неприютную, мерзлую, но свою землю. Есть в этом смысл! И будет результат, иначе быть не может, потому что не должно быть».

Понятно, что жизнь человека нельзя оценивать результатами, но тогда чем? Ведь формула вечности добра: «рукописи не горят», подразумевает… Вечность, а она – категория надмирная. И пациент (эпикуреец, в наших терминах), с надеждой вопрошающий: «Доктор, а я буду жить?», наталкивается на странный вопрос врача (стоика): «А смысл? А смысл?».

Смысл жизни, если он вообще существует, необходимо больше, чем жизнь. Ведь, будучи ее частью, он, смысл, становится бессмысленным. Согласитесь, не очень разумно тратить целое (жизнь) на приобретение части (цель). Или, выражаясь языком арифметики – не очень разумно приобретать за рубль даже сто копеек, а уж тем более, – меньше.

И мы приходим к очевидному для всех, знакомых с теорией г. Эйнштейна, выводу: внутри системы, все системы отсчета (ценностей!) относительны. Именно относительность человеческих шкал ценностей позволила торжествовать (на время, на время!) лозунгам, типа: «кулаки не люди!» (а подкулачники?), «старики, загрязняющие интерьер, достойны эвтаназии!». И социальный дарвинизм товарища Гитлера, и ненаучный коммунизм товарища Сталина – производные от… гуманизма. Оба этих деятеля «вытворяли» во имя человека (новой социалистической формации/сверхчеловека).

И если человек – мерило всех ценностей, то неплохо бы договориться о терминах: кого считать человеком? Эмбрион – человек? А старик, достигший возрастного ценза, например, восьмидесяти пяти, отсылать его на Фудзияму?? И вообще, увечные, достигшие Альцгеймера – как с ними?!

Оказывается, здравый смысл запирает нас в клетку весьма ограниченной, сугубо материальной реальности, никак не согласующейся с квантовой механикой. И то, что выглядит разумным для идеалиста, типа красного (точнее, кровавого) кхмера Пол Пота, для нормального человека нетерпимо. Но что такое норма? Последнее слово науки и техники, «сердце из нейлона» ?! Между прочим, «циклон Б» был придуман для борьбы с насекомыми, и лишь затем использован для мирового аттракциона «борьба с евреями»!

Короче, смерть, как конец жизни, ограничивает, а, следовательно, обессмысливает саму жизнь эпикурейца или стоика, не принципиально. А значит, вопреки нашему эгоцентризму, следует поискать за пределами, установленными нашими органами чувств (плюс приборы, которые их расширяют). Инструмент, данный нам для поисков – разум, обычно используется для иных целей. Эпикурейцами – для обустройства жизни, а стоиками – для выработки моральной устойчивости.

Кстати, по мнению ученых, способности мозга к абстракции (неограниченности) используются на 3-4%! И никто (почти) ничего, кроме гармонии, не ищет. А истина (объективная), ради поисков которой нас снабдили невероятным, божественным разумом, остается (почти никем не тронутая) за краем нашей субъективной реальности.

В качестве резюме – ссылка на еврейскую традицию. Известные строки из пророка Йешайяґу (27:13): «и придут потерянные в стране Ашур и отторженные из страны Мицраим». Если вспомнить о дополнительных значениях названий Ашур и Мицраим – Счастье и Узость, то мы получаем две категории евреев, забывших о Торе. «Потерянные в стране Счастья» - это, конечно же, эпикурейцы. А есть еще евреи, которым, выбранные ими в качестве основных ориентиров идеалы, не позволяют положительно решить вопрос о существовании Творца. Их, стоиков, субъективные (естественные) идеалы (прямота, честность и т.п.) запирают в «земле субъективности» - Мицраим, обрекая на отторженность от Реальности. Ведь признание истинности Торы, сделает их идеалы искусственными и отберет у них ощущение Хозяина над своей жизнью (желаниями).

Но самое прискорбное, что позиции «потерянных в стране Счастья» и «отторгнутых из страны Субъективность» несовместимы. Либо вы принимаете данные вам в ощущения желания и стремления, либо пытаетесь ими управлять, стать их Хозяином. А ведь хотелось бы, согласитесь, позиции стоиков и эпикурейцев чередовать? Рецепт иудаизма, без сомнения, божественен: шесть дней евреи очевидные стоики, седьмой – шабат, столь же очевидные эпикурейцы!