Сукот. Система осенних праздников.

Взгляд рава Гирша.

 

Первая часть нашей беседы будет попытка с помощью  рава Шимшона Рафаэля Гирша увидеть систему осенних праздников в действии. И надо определить, что такое видение рава Шимшона Рафаэля Гирша и в чем особенность этого видения. Рав Шимшон Рафаэль Гирш, как и многие до него, пытается работать в рамках пшата и ремеза. Т.е. он не поднимается на уровень мидраша, он не поднимается на уровень устройства души, а только, как это устройство души влияет на нас здесь в этом мире. И в этом смысле его система уникальна, ибо, в отличие от РаШИ и всех других, которые вкладывают более глубокий смысл в то, что они говорят, он принципиально этого не делает, он не использует Кабалу, он не использует уровень мидраша, а только в прикладном смысле. И, тем не менее, его система чрезвычайно полна. И так же, как урок, который был вечером и который не выходил за рамки уровня ремез, и, тем не менее, был чрезвычайно созвучен более высоким идеям, вот так, мне кажется, и система рава Гирша, притом, что она не лезет вверх и ограничена, тем не менее она удивительным образом оказывается связанной с вещами, которые выше и которые он принципиально не трогал.

Почему Йом га труа? Вопрос напрашивается. Но как всегда, вопросы наших мудрецов напрашиваются после того, как ты их услышал, а сам почему-то ты их задать не можешь. Как мы помним, праздник Рош аШана, с которого все начинается во всех смыслах, он в Торе называется двояко. Он не называется Рош аШана, и он даже не называется День Суда. А он называется Йом га Труа и Йом Зикарон, два названия. Но меня в данном случае интересует Йом га Труа, День Трубления. И когда мы переводим на русский язык слово труа, как трубление, это правда. Но вопрос звучит так – я не понял, почему из четырех звуков, которыми евреи пользуются через шофар, а именно: ткия, шварим, труа, ткия гдоля, избран труа. Ведь мы учим, что главный звук, это ткия. Это тот самый звук, который звучал на Синае. Это звук, который не заканчивается, и там, на Синае, он тянулся бесконечно. Запараллелим звуки четырем видам растений. Мы говорим, что прямой звук – лулав; ґадас – дробленый звук, шварим; ива – это вообще отсутствие звука, нет ни вкуса, ни запаха. И этрог сам по себе. Это цадик гамур, это само по себе, это не связано. Но эти три уровня, где хребет народа, это цадик, цадик есод олям, категория есод, на которой все держится. Средненький, который символизируется адасом, т.е. запах, внешнее есть, внутреннего нет. Напоминаем, почему у нас мицва Нетилат Лулав, почему не нетилат этрог? Ответ – этрог сам по себе, это уровень цадик гамура, прямого отношения он к нам не имеет. И мироустройство подразумевает то, что скрыто, это амуд ґашидра (позвоночник, на котором висят все органы) И именно искривление позвоночника и приводит к болезням всего остального.

Вопрос – почему мы висим на обычном цадике?

Нет, понятно, что на самом деле есть этрог. И на самом деле мы все стоим на абсолютном цадике. Но мы сейчас говорим о мироустройстве. Не плюс Один, а три. Что такое уровень три? Мы рассмотрим параллели и в этом весь смысл визуализации Кабалы, т.е. применение идей Кабалы в мирных целях, где мы возьмем ґалаху о том, каким образом приобретается жена, три способа и расположим их по четырехбуквенному имени Вс-вышнего или по интеллектуальной душе, выбору и животной душе – нешама, руах, нефеш. И получим красивейший результат. На данном этапе то, о чем мы говорим – три звука, ткия (ровный звук). И особенность цадика, и мы потому называем его бухгалтером, он  абсолютно ровный. Цадик это тот, кто относится к случайному человеку на улице почти так же, как с собственному сыну.

Он еще не на уровне любить ближнего, как себя, но его поведение удивительно ровное. Он может одеваться в эти маски, в те маски, но он душелюб и людовед. И он лидер. А лидер, это ответственность. И он ошибается, и он ломается, и бывает искривление позвоночника. И цадик ошибается так же, как ошиблись цадики в достопамятном 1919 году, когда хватило бы их призыва для того, чтобы сотни тысяч евреев, не миллион, но сотни тысяч приехали бы в Эрец Исраэль. А если бы в 1919 году приехали бы сотни тысяч евреев, то все могло бы быть совсем иначе, и семья Аль Хусейни сюда бы не приехала, не было бы личного друга Гитлера и не было бы Ясера Арафата. Мы всегда сильны задним умом. У нас другого нет. Вся же проблема людей, что они не сильны задним умом. Массы не извлекают уроков из истории. И в этом проблема. Не стыдно быть умным, учась на ошибках, стыдно вообще не учиться.

Повторим. Система, в которой мы находимся, не включает цадик гамура. Он есть и на нем все стоит, но он скрыт, он отдельно. Он не отделен, он отдельно. И у него задача – сам по себе, резидент-одиночка. А мы же работаем в обычной шпионской сети. И во главе шпионской сети есть резидент. Он не одиночка, по определению. На нем лежит ответственность за всю сеть. И случаются ошибки и провалы, и все, что угодно. У резидента-одиночки провалов не бывает. По определению, он одиночка. Его нельзя завалить, его нельзя вычислить. На него нет выхода из обычного трехмерного пространства.

В Бней Браке была история. Буквально перед Шабатом некий еврей, маловыразительный еврей с пейсами, ехал на такси и совсем немного времени оставалось до шабата. И в машине что-то поломалось, а еще и бензин кончился. А времени вообще 20 минут оставалось. И тогда этот пассажир, который сидел тихо и молча, сказал водителю – включай. Но он так это сказал, что водитель включил и мотор завелся. И они спокойно, без бензина доехали. А дальше он язык распустил. Этот еврей умер на исходе Шабата. Понятно, что для них смерти подобно любое афиширование. Одно из объяснений отсутствия места могилы Моше: молились бы Вс-вышнему через Моше, и Вс-вышний не устоял бы. И пришлось бы выполнять просьбы всех евреев. Есть такое фантастическое произведение советского фантаста 70-х годов, называется «Фирменный поезд Томич». В поезде присутствует прибор, связанный с вероятностью. И суть сводится к тому, что в поезде люди, а у людей желания. И эти желания начинают сбываться. Женщина, потерявшая мужа и двух детей, обнаруживает их в поезде, в другом вагоне. Только при этом поезд оказывается то ли в казахской степи, то ли еще где-то. Т.е. они едут, но это уже не Сибирь, и нет ничего рядом. И дальше там кто-то еще что-то, и юноша, и девушка, которые только посмотрели друг на друга, вдруг оказываются с ребенком, а потом еще ребенок. А на станции почему-то продают детское приданое. И оказывается, и в этом вся фабула, что людям надо отказываться от желаний, чтобы вернуться в реальность. Цена реальности – отказ от фантазий. Непросто отказаться от погибшего мужа и детей. Ну, там хеппи энд, они всем поездом сохраняют детей этой паре, которая их не рождала.

Понимаете, могила Моше, как место исполнения желаний… Нельзя исполнять человеческие желания, а только определенным образом, в определенных условиях, потому что они очень часто сталкиваются, эти желания. Мы говорили о духовном параличе, когда половина евреев просит о мире с арабами, а вторая половина просит спасти от мира с арабами. И что бедному Вс-вышнему делать? Называется духовный паралич, одна из болезней современного Израиля.

Вопрос – так Он же делает так, как правильно?

Ответ: Мы управляем этим миром, а не Он. Понятно, что это все в рамках Его замысла. Как объясняли братья Стругацкие – проблема диктатуры. С одной стороны вы вынуждены, чтобы не отстать от других и чтобы вас более агрессивные соседи не поглотили, развивать технологии. А развивая технологии, вы развиваете интеллект, а что делать? Только умные и развитые люди могут двигать технологии. Но оказывается, что эта техническая интеллигенция имеет еще и культурные потребности. Их не устраивает социалистический     реализм. И что делать бедной власти? С одной стороны нужно нажимать на газ, чтоб тебя не обогнали, а с другой стороны не слишком и на тормоз, и при этом не потерять управления. И нажимая на газ и на тормоз, не потерять управление, и братья Стругацкие очень доступно объяснили проблемы любой диктатуры.

Вопрос – тем, кто хочет мира с арабами, дает им эту реальность. Тем, кто не хочет – другую.

Но наш вопрос связан не с желаниями и не с противоречиями между разными желаниями достойных евреев. А наша проблема понять, отчего этот день называется Йом га Труа. Ведь из всех слов: труа, шварим, ткия, я бы выбрал ткия. Ткия, это правильный звук, он не ломаный, он не какофония. Труа идет от корня ра. Но здесь именно разбитый звук, какофония. И почему Тора называет этот день Йом га Труа, почему не Йом га Ткия? И все те же смыслы, что это день, когда мы воцаряем Царя царей, мы трубим. Равви Ицек вообще проводит параллель столкновения между хацоцра и шофар. Для созыва народа использовались две серебряные трубы. То единственное, что было сделано Моше, но не попало в категорию вечности. И мы учили комментарий о том, что в каждом поколении нужны свои слова. И даже слова Моше в поколении Иешуа уже бы не сработали. Но разница между  хацоцра и шофар очевидна. Хацоцра – дело рук человеческих. И хацоцра звучала, когда нужно было собрать народ на войну или когда нужно было вызвать только именитых евреев. А вот Шофар совсем не дело рук человеческих.

Т.е. в каждом поколении нужны свои слова, и это принципиально, потому что каждое время, оно новое время. И что такое Устная Тора? Это та Тора, которую мы сейчас говорим. Та, что уже звучала, она уже звучала, она уже есть. А теперь нужна новая еще. И это наш ответ на вопрос, помните я цитирую, 1995 год, в Бейт Ульпане преподаватель говорит: «рав Гитик, вы же знаете, как эта девушка увлекалась вашими уроками, а потом познакомилась с РаМБаМом, Вы же понимаете?». Это знаменитейший вопрос тетушки Ивана Васильевича из «Театрального романа», которая удивляется, а зачем нужны современные пьесы? Алексей Николаевич Островский столько пьес написал! Их играть, не переиграешь.

И рав Гирш говорит для своего времени страшную вещь, напоминаю, что все это писалось в 1868 году. Сразу после теории эволюции, которая только начала свое гибельное победное шествие. И он говорит, что кроме прогресса очень часто нужен регресс. По-нашему, это очень просто. По-нашему, если вы хотите получить новую ступеньку, то нужно отпустить руку. Для того, чтобы заслужить следующий год, нужно умереть в предыдущем году. Рав Гирш на этот уровень не поднимается и говорит совершенно просто – для того чтобы получить новое, надо отказаться от старого. Понимаете, почему этот день называется Йом аТруа? Потому что смысл этого дня не столько даже в суде, а столько в том, что мы отказываемся от своего. Мы отказываемся от своего ради Него, ради того, что Он хочет нам дать. И снова мы выходим на идею отрицания, как главную работу человека в этом мире.

Повторим. Нам нужно отказаться от себя прошлогодних, потому что прошлогодние мы никому не нужны. Это значит, что нам дали жизнь на год и мы этот год прожили. А теперь нам нужно умирать. Но смерть бывает двух видов. Первая смерть, это обычная смерть. Это когда ничего не происходит. То что было, то и будет. И тогда есть какие-то экстраординарные вещи, Вс-вышний может использовать болезнь, не дай Б-г, несчастье, чтобы не дать нам спокойно жить. Я хочу вспомнить по этому поводу два вида отчаяния. Детонировала эту тему наша средняя дочь, которая сказала, что мы поем, это подчеркивают и в Йом Кипур и в Рош аШана, мы говорим, что в результате все будет хорошо и Вс-вышний нас соберет увау га овдим миэрец ашур веґанидахим миэрец мицраим. И настолько все будет хорошо, что придут потерянные из страны Ассирии и отторгнутые из страны узости, Египта. Комментарий, который всем известен, что это за потерянные из страны Ассирии? Это 10 ветвей, которые сидят за рекой Самбатион, которая такая бурная, что перейти ее они не могут. В Шабат она успокаивается. Но в Шабат нельзя переходить. О чем это?

И мы начнем с отторгнутых из страны Мицраим. Как вы помните, главная работа человека в этом мире – не отчаиваться. А что такое отчаяние? На русском языке отчаяние, это отчаяние. Т.е. все настолько плохо, что человек отчаивается. Но это неправда, есть два вида отчаяния – все настолько плохо, что человек отчаивается, а второй вариант – у человека все хорошо. И это тоже отчаяние. Это одно и то же. Ответ – не совсем. Объяснимся. Нормальный, приличный еврей, не мы с вами, каждый день старается убедить себя, что у него все хорошо. Не то, чтобы нечего делать, мы говорим сейчас об ощущениях. Они говорят себе приблизительно следующее: я не праведник, мне еще много чего нужно делать в этом мире, но в принципе, правильной дорогой  идете, товарищи. И все хорошо, и Вс-вышний на небе, и Он за нами смотрит, и мы его дети и все будет хорошо. В чем проблема? Это отчаяние, просто оно выглядит совершенно по-другому. Это благополучное отчаяние. Мы говорили много раз от имени главы ешивы в Чикаго, лет 40 тому назад, что в сегодняшнем поколении нет гордыни и все люди, с которыми мы сталкиваемся, это просто агрессия, маскирующая комплекс неполноценности. По анекдоту, когда психиатр обеспокоенному пациенту, доктор, у меня страшный комплекс неполноценности, хочу Вас обрадовать – никакого комплекса у Вас нет. Вы просто неполноценны. И вот это принятие неполноценности, это и есть работа отрицания, работа по сокрытию. Как мы всегда учим в курсе «Ноль плюс один», есть два вида работы. Есть работа по открытию, это исполнение мицвот. Это утверждение того, что Б-г есть. Это обязанность любого нормального человека в этом мире. Но ведь мир – средство. А я не средство, я божественный, я цель. А отчего ноль и Один? Тора или мицвот? И почему мы противопоставляем?

В чем проблема «отчаявшихся» в хорошем смысле этого слова? Эти люди наивно полагают себя средством. Обычно отчаявшиеся люди стараются, а результатов нет. И это отчаяние, ничего не достигли. А в хорошем смысле отчаявшиеся люди? Я напоминаю, что это в нашем поколении, нет гордыни. Внутри себя каждый из нас понимает, что он не полноценен, чувствует себя не праведником. И что делать с этой неправедностью? И очень многие евреи эту неправедность маскируют и используют для этого друг друга. Они говорят – ты уважаемый еврей? И я уважаемый. Мы же уважаемые! И все, что мы говорили про общину распри.

Мы начали с того, что есть потерянные в Ассирии. Кто это? Это Филипп Киркоров и иже с ним. Это такие евреи, которые себя евреями не считают, не являются, там ничего нет. Это то, что называется пошей Исраэль, преступники в Израиле. Они преступники по рождению, они не выбирали эту стезю, они так родились. Понимаете, они за рекой Саббатион. И если бы им Шабат соблюсти, но, к сожалению, это бурное течение жизни отделяет их. Концерт за концертом. Или просто ради куска хлеба надо работать. Опять же, жена не еврейка, дети не евреи, все вокруг нормальные люди и он часть нормальных людей. Он нормальный человек, что вы от него хотите? Он же не виноват, что у него мама еврейка.

Есть два вида евреев: мелкая рогатая скотина и крупная рогатая скотина. Крупная рогатая скотина, это люди, которые отчаялись в том смысле, что они приняли позицию Эйсава, этот мир и есть мир. Нет другого мира. Они глубоко отчаявшиеся люди. Они потерянны в этом мире.

А кто отторгнутые в Египте? Египет, это же эгоцентризм. И что? И мы играем приличных евреев, что мы с тобой приличные люди. Во-первых, напоминаю о возрасте, что нам от 2 до 3 лет духовного возраста. И говорить о приличном уровне, какой может быть приличный уровень? Чего вы ждете от двухлетнего ребенка?

Вопрос – вы же говорили… неразборчиво.

При условии, что у него есть такая цель, стать приличным человеком. А если он просто претворяется приличным человеком? Для того, чтобы прийти в Иерусалим, нужно идти в Иерусалим. Если ты веришь во вчерашнего бога. И в нас есть и от этого и от того. Мы мешанина из крупного и мелкого рогатого скота.

Только с уровня праведника начинается уровень, а до этого все в потенциале. Что в нас есть? У нас есть два вида отчаяния. Первый вид отчаяния – слаб человек. Второй вид отчаяния – я же не хуже других. Кто такие нидахим берец мицраим? И придут кто? Овдим. Кто такие овдим? Работники на Вс-вышнего. То есть? Придет Израиль. Откуда приходит Израиль? Из двух мест. Те, которые за рекой Самбатион, и только Шабат не дает нам перестать быть евреями. Т.е. когда эта бурлящая река успокаивается. Нет, перейти на сторону Вс-вышнего мы не можем, но Шабат не дает нам отчаяться полностью и исчезнуть.

 Второй вид отчаяния – я же не хуже других, есть же хуже меня. Это отчаяние, почему? Потому что мы говорим сейчас о чем? Я не средство, я цель, я единственный, я уникальный. И оттого, что есть хуже меня или лучше меня, ну и что? Это не имеет ко мне никакого отношения. Напоминаю, господин Баффет, которого я приводил в пример, оценивая свою жизнь в интервью, совершенно справедливо поставил себе положительную оценку, указав на то, что он создал десятки тысяч рабочих мест. Может сотни тысяч. И тяжело не согласиться с тем, что он хороший человек. Но хороший человек не профессия. И пример убийственный – человек, который доит коров всю жизнь и отдает молоко людям, это прекрасно, растут младенцы, дяди и тети кушают йогурты. Возражения есть? Есть – поставьте автодоилку на его место. Почему вы оцениваете человека по его результатам? Результаты, это же результаты Вс-вышнего! И если так уж Вс-вышнему нужны рабочие места, то будет Шмаффет вместо Баффета, что вы переживаете? Почему хороший человек не профессия? Потому что хороший человек, это хороший для других. Результаты у него хорошие. А кого интересуют результаты? Ведь больше чем богатый дает бедному, бедный дает богатому. Кто для кого существует, богатый для бедного или бедный для богатого? Конечно бедный для богатого.

Есть страшная глупость – смысл человеческой жизни – самореализация. Почему это глупость? И почему Баффет в корне не прав? Потому что любой родитель, вкладывая в ребенка, что надеется увидеть? Что ребенок  добавит к этому вложенному, еще что-то. Дивиденды должны быть. Что значит, бедный дает богатому? Он дает ему возможность дать и уподобиться Вс-вышнему. А почему богатый не дает бедному? Потому что если он не даст, то у него из кармана вывалится, что вы переживаете? Результаты, они не наши. Ошибка господина Баффета заключается в том, что он оценивает свою жизнь по результатам. А человек не средство. Т.е. понятно, что мы все средство, но мы же еще и цель! То, что мы все время говорим – арендатор.

Все, что мне дано, дано мне в аренду, дано мне как орудия. Для чего? Не для результата, результат Вс-вышний и без меня сделает. Поставьте автодоилку и забудьте вы про Баффета, кому он нужен? О чем забыл Баффет? Что мир для него создан, он не средство. И следующий шаг еще страшнее – приличный еврей тоже не профессия. Еврей, который честно старается соблюдать мицвот, это раби Менделе, к которому приходит семнадцатилетний гений и на вопрос о том, что выучил молодой человек, с заслуженной гордостью отвечает – весь Талмуд. И говорит раби Менделе: «Да? А чему Талмуд научил молодого человека?». То, что он выучил весь Талмуд, я понимаю. Но что у него внутри изменилось? Потому что задача и назначение средства, т.е. тех ролей, которые мы играем в этом мире – дать нам возможность капельку добавить, чему-то научиться. И результаты, они внутри нас, а не снаружи. Снаружи, это Вс-вышний. И наша работа, отдельная работа – отказываться от авторских прав на эти результаты.

Выводы. Двумя способами работает наше разрушительное начало против нас. Способ первый – посмотри на себя, кто ты? Что ты? Что ты из себя представляешь? Это отчаяние №1. Отчаяние №2 – посмотри вокруг, ты не хуже других, есть еще хуже тебя! Т.е. есть утерянные в этом мире, те, кто просто теряются. И с нами это происходит каждый день. Мы теряемся в этом мире. А дальше цепляемся за Шабат. Второй способ нас умертвить в духовном смысле – это сказать «да, я не ангел, но ни капельки не хуже других, а многих даже лучше». И вот это ступенька «приличный еврей». Во-первых, в стране Египетской, т.е. я сижу по уши в Египте, но и другие тоже сидят по уши в Египте! Да, я отторгнут, в смысле, Вс-вышний мне не открывается, я не пророк, но это же общее положение. Я не хуже других. Я отторгнутый в Египте, но это желание Вс-вышнего. Что такое приличный еврей? Это еврей, который пытается убедить себя через других в том, что он приличный еврей.

В нас сидят обе вещи. И жизнь нас затягивает. Вы, посреди дня, вдруг понимаете, насколько вы затянуты жизнью и насколько вам не до Б-га!

Два способа противодействия нам. Первый вид отчаяния – нас просто затягивает в круговорот жизни, бурлящая река Самбатион. И мы отрезаны вообще от духовного мира. Проблема не с данностью, данность дана. А с отношением к данности. Мы сейчас говорим про данность. Есть программы, две деструктивные программы в нас. Одна нас теряет в этом мире. Вторая данность, если мы, тем не менее, говорим себе, что что-то не так, что в Торе написано как-то по-другому, а у нас в жизни как-то не совсем так, то идет второй способ отчаяния нидахим беерец Мицраим, отторгнуты. Да, мы отторгнуты, но все отторгнуты. Поймите, я приличный еврей, меня уважают другие приличные евреи. Я уважаю их, они уважают меня, я же не хуже других, я лучше многих. Т.е. первое отчаяние, это отсутствие результата, второе отчаяние, это присутствие результата.

Более велико нарушение ради Вс-вышнего, чем исполнение ради себя. Помните, приходит рав Десслер и говорит, а как можно нарушить закон ради Вс-вышнего? Любое нарушение ради Вс-вышнего, это автоматическая мицва – ради Вс-вышнего. Мы нарушаем Шабат, так это мицва нарушить Шабат, ради спасения жизни! Объясняет рав Десслер, всякий раз, это уже слова рава Бризеля, когда мы делаем мицву, мы делаем труп мицвы.  Т.е. всякий раз, когда мы делаем мицву в рамках эгоцентризма, что мы делаем на самом деле? Мы нарушаем Тору. Для кого мы едим? Для Него едим? Да причем здесь Он? И это касается практически всего в этом мире. Но мы же не садимся за стол, не сделав рукоомовение, мы не тащим в рот, не сказав броху. Понятно, что это мы желаем в расчете на и в рамках эго. Но мы же при этом имеем в виду и Вс-вышнего. Да, во-вторых. А некоторые не делают даже этого! И непонятно, что они оживлять будут.

Выводы. Две деструктивных программы работают против меня. Возьмем наш обычный день. Первая программа, бурление жизни и мне просто не до вечности, не до Вс-вышнего и т.д. Вторая, если я все-таки останавливаюсь, то меня успокаивают. Понимаете, задача и той, и другой программы, меня упокоить, потому что на кладбище все спокойно. Как успокоить? Вы посмотрите вокруг, вы сравните себя с другими евреями! Нет, гордиться нам нечем, но стыдиться тоже особо нечего.

Вопрос – неразборчиво.

Ребенок в песочнице строит не куличи, а трактор. Построить трактор несравнимо с куличами. Идея сравнения подразумевает какую-то разницу, подразумевает множество. А цель подразумевает Один. Откуда идет этот второй способ успокоения? Да, я не лучше, но я же и не хуже! И это правда. А что вы хотите. Чтобы я перестал работать? Чтоб я перестал суетиться? И то, и другое правда, т.е. данность, т.е. реальность. А на что же мы тогда рассчитываем? Есть еще что-то, кроме этих двух программ. И это называется моя вера. Кроме этих двух программ есть еще что-то. Назовите это минутой просветления, божественной идеей в голове, без разницы. Я предпочитаю называть это словом вера. Вера, это не отчаяние.

Есть два вида отчаяния, но есть еще что-то, кроме отчаяния. Кроме отчаяния есть вера. Насколько понятно, что все, что есть, это либо отчаяние, либо вера? Ничего другого нет, или ноль, или Один. А для чего нужно отчаяние? Для веры нужно. Для чего нужно отрицание? Чтоб получить.

И теперь мы уже можем объяснить, что такое йом ґаТруа. Почему все начинается с труа? Труа, это разрушение. Я говорю совершенно не созидательные и не жизнеутверждающие вещи, я говорю жизнь. Понимаете, разрушение – это первый этап созидания. Без разрушения ничего не будет. Надо умереть в прошлом году для того, чтобы родиться в этом году, зерно должно сгнить, чтобы был росток. Это не я придумал. И чтоб было расширение, нужно сжатие. Ноль существует как альтернатива одного, средство существует как альтернатива цели. Трагедия нашего поколения очень простая, сформулированная де Сент-Экзюпери, «главная задача человечества – вернуть людям духовные проблемы». Если я, хотя бы время от времени думаю о чем-то, связанном с Торой, это, конечно, не подвиг, но что-то героическое в этом есть. Потому что когда я думаю о чем-то связанном с Торой, то я ушел из этих двух программ, я не сижу в отчаянии. Понятно, что я при этом не любуюсь, какой я умный. Видите, о чем я думаю. Но это понятно. Была гордыня у людей. Еще до второй мировой войны были люди, страдавшие от гордыни, а сейчас мы суррогатные, мы синтетические. И мы осознаем свою синтетику. И вопрос, что с ней делать? Вариант первый – приличный еврей, это отторгнутые в стране египетской. И второй вариант – потерянные в стране Ассирии. Т.е. евреи преступники и приличные евреи.

Говорит рав Гирш, что потому Тора называет этот день, а это начало всех начал, это Бе-рейшит, говорит о нем, как Йом гаТруа, Йом Зикарон несет ту же идею, память разрушает реальность. Вы переноситесь из отсюда в другое место. И эти вещи опасны, но нет безопасных. Там, где безопасны, там кладбище.

Вопрос – но они дополняют друг друга?

Это чтобы жизнь малиной не казалась. Правая и левая нога, две деструктивных программы работают в нас.

Что такое Ашур? Ашур, это ошер, счастье. Когда я говорю приличный человек и приличный еврей, это две деструктивные программы. Еврей может быть приличным человеком, полагать себя хорошим человеком. Те евреи, которые отгородили себя бурлящей рекой жизни от Вс-вышнего, утешают себя тем, что они хорошие люди. А если им закрадывается какая-то мысль о том, что они не очень хорошие люди, то тут же себе говорят – не хуже других. Те, кто на уровне «приличный еврей» говорят то же самое, только нужно быть хорошим евреем. Не надо мудрствовать лукаво, Вс-вышний приказал, мы делаем, мы его солдаты, он наш командир, солдафонство называется.

49 ступеней вниз в Египет, нам не дают спуститься на пятидесятую, это и есть рахамим Вс-вышнего. Напоминаю, что такое рахамим. Это отсрочка, это время, это бина. Это понимание. Нам дают возможность понять. Т.е. вслед за нашей глупостью не идет сразу приговор, не идет следствие. И вся идея Вс-вышнего – дать нам возможность отбатрачить. Нам все время дают отсрочку.

Итак, Йом ґаТруа, это день разрушения ради созидания. Мы учили с вами, что Рош аШана, это не гвура, это хесед, но работающий через суд, через гвуру. Т.е. суровость Вс-вышнего, которая проявляется в этот день, это по сути, его любовь, а в Йом Кипур будет наоборот. Аризаль – Рош аШана, это помолвка, Йом Кипур – первая ссора и первое  примирение. Вы приходите на помолвку и что видите? Документ, тарелки разбивают, вы видите некую судебную процедуру, где высокие договаривающиеся стороны говорят: она будет невеста, он будет жених, они хотят жениться и все торжественно. Я не говорю, что это не празднично. Но это, во-первых, строго, а, во-вторых, празднично.

А затем вы приходите куда? Там где первая ссора и первое примирение. Это же просто американский фильм, они обнимаются, они плачут, они целуются. И непросвещенный взгляд, что говорит? Вот это любовь, а там, там тоже подразумевается любовь, но на самом деле, помолвка, это что такое. На самом деле, о чем идет речь? Помолвка, это любовь, а то, что там подписывают или договариваются, это внешнее, это следствие. А слезы и объятия, это не любовь, это ссора была, а теперь они помирились. Т.е. здесь внешне любовь, но на самом деле, это категория суда, они смогли примириться друг с другом, это суд, это не любовь Но через инструменты любви. А Рош аШана – наоборот.

Для чего разрушение? Для созидания. Средство – разрушение, цель – созидание. Инструменты праздника Рош аШана, это инструменты разрушения. Понимаете, чтобы родиться в новом году, надо умереть в старом, потому что старое не годится, оно мешает новому. И здесь сразу вспомним, что рукописи не горят. И все хорошее остается, оно никуда не девается, просто надо  двигаться дальше, надо собирать еще и еще, и еще. Но чтобы заставить собирать еще, помните, что делает охранник? Он сумку опорожняет, чтобы заставить нас идти и набирать еще. Он для нас ее опорожняет. Смерть для жизни, разрушение для созидания, ноль для единицы, средство для цели. И потому начало процесса, это труа. Труат мелех бо, этот разрушающий звук царя в нем. В чем смысл этого звука? Он разрушающий. Проблема ткия в чем? Что мы можем решить, что мы достаточны, не хуже других, многих других лучше. И потому начало процесса, это принятие того, что то, что было, оно уже было, его нет. И мицвот, которые мы делали в прошлом году, и открытия в Торе, и какие-то понимания, оно было. В хорошем смысле было. Но именно что было.

Сейчас год совершенно новый. И снова повторим то, что сказал раби Менделе из Коцка, если вы верите сегодня в то, во что верили вчера, вы верите во вчерашнего Б-га.  Подождите, но то, что мы вчера верили, он же вчера был сегодняшний, правда? То что было, в этом нет ничего плохого, вчерашний бог вчера был сегодняшним, правильно. И мы не отрицаем вчерашнего. Но сегодня нельзя пользоваться вчерашним, оно не свежее. И каждый новый день дан вновь, это не повторение. Для того, чтобы не было повторения, что надо делать? Разрушать, уходить из вчера в сегодня. Потому это называется Йом га Труа. И это не популярно, пишет рав Гирш, потому что вместо прогресса, регресс.

Вопрос – но это теория, а практика?

Мы сейчас говорим о теории, потому что вся идея осенних праздников, это же прелюдия. 10 дней, эта декада, жизнь еще не началась, год начнется с 12 лунных месяцев. Эти 10 дней вообще вне времени. Время начнется на исходе Йом Кипура. И пока нам создают удивительную возможность. Помните, когда мы учили книгу Йоны с комментарием Виленского Гаона, то 40 дней и мир перевернется. Что за 40 дней? Ответ страшный – все что есть у Вс-вышнего на земле с евреями, это 40 дней, элуль и 10 дней. Все. Еще хуже, три дня, всего три дня есть – Рош аШана и Йом Кипур, больше ничего нет. И этого должно хватить на весь год. Вся радость, которая будет, она отсюда. А если ее здесь нет, так и весь год не будет. Здесь заложены все возможности. Помните ответ на хитрейший вопрос – если в Рош аШана молитва, которая решает за весь год, то зачем весь год молиться? Ответ – молитва  Рош аШана, это возможности, котвейну бесефер ґазхуёт, запиши нас в книгу Заслуг, т.е. возможностей. И те возможности, которые не будут даны в эти 10 дней, их не будет весь год. А в чем молитва каждого дня? А эти возможности можно реализовать, а можно не реализовать. Там будет свой выбор. Но общий выбор мы определяем сейчас на весь год. И чего мы сейчас не определим, весь год не будет.

Итак, все начинается с Труа, самый главный в этом смысле этап и самый тяжелый. Почему за Йом га Труа не идет сразу Йом га Кипурим? В чем идея этих дней? Как их наполнить смыслом? Еще Цом Гедальи, хорошо, ты постишься, ты лезешь и ты находишь. А остальные дни? Они какие-то безымянные, обычные. Почему они безымянные? Если подставить хохма, бина, зеир ампин и мальхут, то эти 10 дней тшува, это бина. Рош аШана, это хохма, это день разрушения. Ведь когда в голове появляется новая озаряющая идея, мы, концентрируясь на ней, забываем о чем? О том, что она выбила нам все предыдущее, она вообще выбила нас из колеи.

В рассказе Шмуэля Ицхака Агнона «Теила» герой заходит к ученому мужу и ученый муж с восторгом начинает рассказывать о том открытии в Торе, которое он совершил. И герой понимает, что с этим ученым мужем говорить не о чем, потому что он весь в этой идее, он вообще не в реальности. Хохма, это озарение, но это и сужение. Есть кетер. И кетер, оно бестелесное, но зато на букву «У», усе. И это усе запихивается к нам в черепушку. Это ведь сужение. Хохма, это прекрасно, это безнедостаточно, но ведь это же, по сути,  разрушение, это сужение. Понимаете, вы в этой мысли у вас озарение, но с вами невозможно говорить.

Мы сейчас сконцентрировались на уровне хохма, на неожиданном ракурсе, на разрушении кетера, на разрушении всего. Да, это позволяет новой мысли войти в голову, но все остальные мысли надо из головы выгнать, а иначе для новой не будет места. Чтобы было новое, старое должно умереть. При этом мы подчеркиваем, что рукописи не горят, мы не обесцениваем прошлое. Просто все, что было, оно было, в самом хорошем смысле этого слова.

В чем смысл дней между Рош аШана и Йом Кипуром? И почему они безымянные? Ответ: тшува – возвращение. Говорит рав Гирш: я говорю для вас, он же обращался к немецким евреям на немецком языке, страшные вещи. Вместо слова прогресс – возвращение, разрушение. Как же так? Ответ, бина, как мы помним, это кроме всего прочего, разрушение. Почему мы начинаем с цом аГедальи? Потому что по зрелому размышлению, нам ничего не светит и впору вешаться. Прошел Рош аШана, прошел суд и я начинаю размышлять и что я понимаю? Я понимаю, какой приговор мне вынесен, а значит, надо вешаться или отчаиваться. И тогда идет цом Гедалья. Я напоминаю о чем этот цом – нет места для отчаяния в этом мире вообще, эйн маком лееуш баолям ґазе клаль. И эти дни, это дни размышления. Как описывает Шолом Алейхем эти дни в местечке? Помните, самые грубые, самые неотесанные евреи подходили ко всем, все подходили ко всем и просили прощения. В чем идея прощения? Это идея размышления, вы знаете, я был не прав. И это тшува, это возвращение к идеалам.

Первое – мы освобождаем место, Рош аШана.

Второе – мы в него должны вернуться.

И тогда наступает самое главное. Если мы освободили место и в него вернулись, то тогда вступает в действие Вс-вышний. Напоминаю, что в Йом Кипур мы ни при чем. Если еврей спит в Йом Кипур, не нарушает, просто проспал, все случилось. Глупо, что во сне, но случилось. Что случилось? Капара. Нас искупили. Почистили – еще выше. Чистит только радость. Говорит рав Гирш, третий уровень – искупление, это уже компромисс между радостью и прощением. Что не имеет отношения ко всему последующему? Очищение места. Мы освободили место. Дальше мы, очистив его, в него возвращаемся, понимая, что нам нужно искупление. И тогда Йом Кипур. Что от нас требуется? Быть в нужном месте, в нужное время – почистили, искупили.

А теперь по поводу очищения. Только радость чистит человека и страдания. Но страдания их чистка какая? Через тшуву, через бину. А радость, это настоящая чистота. Очищение, тшува, это предварительная вещь. В конечном итоге, что такое таґор? Таґор, это когда примесей нет, тагор, это когда есть связь, тагор, это когда Вс-вышний тебя уже обнимает.

Реплика – как мертвая и живая вода?

Да. Нужна, во-первых, мертвая, чтобы вернуть цельность образа. И тогда живая оживляет, потому что, а чего оживлять, ежели мертвая еще не сработала.

Смотрите, как все просто получается, если подставить буквы Тетраграмматона. Т.е. хохма – очищение, созидание места, новое место. Дальше я должен в это новое место прийти. Труа, тшува, капара. В этом новом месте Вс-вышний дает мне искупление. Помните в чем проблема и почему сука идет сразу вслед за Рош аШана и Йом Кипуром? Первое объяснение, что мы чистенькие. Второе объяснение – реальность возмущается, потому что то, что Он нас почистил, это неправда. Что значит, неправда? Мы не заслужили. Что значит реальность возмущается? Нет причинно-следственной связи, мы не сделали настоящую тшуву. Не столько, сколько Он нам. А если Он нам, то у нас нет права на существование, настоящего, реального. Это Его милость. И потому идет последний, четвертый заключительный аккорд – тагара, тидгару, очиститесь, говорил Коен Гадоль в Йом Кипур. Т.е. сука, радость, это и есть очищение, легкость. Понимаете, вся эта грязь с меня слезла.

У меня ассоциация – чем оканчивалось ночное дежурство? На границе у каждого свой участок 7 км и машиной туда-сюда, туда-сюда. И где-то минут за 15 до восхода солнца машины разъезжаются, эта в ту крайнюю точку, а та в эту крайнюю точку. И тогда один у пулемета и водитель, и трое начинают пешком идти и открывать путь. Идет следопыт, командир и солдат. Ногами. А зимой грязь там. И когда ты заканчиваешь эти 7 км, бежать не нужно, просто идешь, следопыт смотрит, за ночь не наследили ли. Но грязи… к концу эти ботинки весят. А прилипло. И какое это облегчение тидгару,  очиститесь, станьте тогар, станьте связанными. И вот это Шмини Ацерет, когда мы уводим Вс-вышнего с собой в дом, время радости нашей.

 

Рош ґаШана	Хохма	Труа
10 Дней тшувы	Бина	Тшува
Йом ґаКипурим	Зеир анпин	Тоґара
Сукот	Мальхут	Симха

 

Повторим. Зеир Анпин, капара. Мы же пришли. Наше маленькое участие есть, мы туда пришли. Вс-вышний нас честно делает возможными для жизни. Он нас искупает. Но тоґар, это еще и свечение, это уже радость, это уже более высокая ступенька, это уже Суккот.

Вопрос – что происходит с личностью после смерти?

Если у личности есть шансы на доработку, то она приходит снова. Если шансов нет, то она распадается, ее никогда не было. Мы находимся в состоянии между ноль и Один. И это состояние не существующее, оно иллюзорное. Либо мы Один, либо мы ноль. Время, это иллюзия, дающая возможность существовать в этом. Мы сказали, что тшува, это отсрочка, она не меняет ситуацию. Это, как в «Новом курсе» Ашем – Ашем. Все, что мы говорили в «Новом курсе» по поводу двух имен Вс-вышнего. То, что их разделяет только время. А время, на самом деле, как реальность, не существует. Это возможность. И те, кто эту возможность реализует, они есть, а те кто эту возможность не реализует, их никогда не было. Тут очень важный момент. Это не что-то было, а потом исчезло, а ничего и не было. И здесь нет жестокости, не было ничего. Ну, не было Гитлера, не было его. Эта личность в истории, в реальности не существовала. Была такая роль, ее исполнил некий дубль, некий автомат. И когда негр завершает свою работу, негр может уйти. Была работа Гитлера, была задача Гитлера. Личности такой не было. Почему? Потому что она саморазрушилась, а все, что саморазрушается, изначально не существует. Он существует постольку, поскольку это страшный урок для всех нас, для живущих.

Вопрос -  сказано Моше Рабейну спрятал его в холь.

Ятмино бахоль, буквально: упрятал его в обыкновенность. Он остался, как Иш Мицри, он остался, как Моше. Ни в каком другом смысле он не существует, он существует только как Моше. Еще раз. В чем право на существование Гитлера? В том, что мы ужасаемся вот такой задаче Гитлера.

Вопрос – неразборчиво.

У нас есть целый урок на эту тему, «Шизофрения, как ее нет». И мы объясняем каким образом война у Вс-вышнего с Амалеком. Единственно сущее, это Вс-вышний. Так он сам с собой воюет? В последнем романе господина Пелевина, он обсуждает удивительную возможность. Некий управляющий выделяет сам для себя определенное время, когда он воображает себя оппозицией к самому себе. Причем, в тот момент, когда он воображает себя оппозицией к себе, он не помнит, что он и есть он. И все, что придумывает его лучший оппонент, он сам против себя, ему становится известно, как руководителю. Когда он играет против себя, он не помнит, что он и есть. А когда он играет за себя, то он помнит все то, что он играл против себя. И потому ему известны все замыслы противника.

Это все время одна и та же проблема. Есть Вс-вышний, а что есть кроме него? Есть еще иллюзия. Иллюзия, это временная вещь. Так она есть или ее нет? Это ручеек, который течет из цистерны, т.е. видимость, если вы подниметесь к истоку, то увидите, что никакого ручья нет. И это противоречие, но оно существует только в рамках времени. Вне временных рамок этого противоречия нет. И то, что я объясняю в этом важнейшем уроке «Шизофрения, как ее нет», что война у Вс-вышнего с амалеком, т.е. с небытием. «Есть» всегда находится в состоянии войны, противоречия, с категорией «нет». Идея выбора, это идея времени. Т.е. не может быть выбора там, где нет времени. Там где цель и средство соединены, там не может быть выбора.